Нашествие монголов (трилогия) - Страница 255

255

– Ожидает ли меня смерть от этой женщины? – спросил Абд ар-Рахман дрогнувшим голосом.

– Я только предостерегаю…

– Буду ли я богат?

– Богат?.. Нет! Ты ищешь славы, а не богатства… Всю жизнь ты будешь скитаться по равнине вселенной и увидишь далекие края… Богатство потечет между твоими пальцами, как песок, но ты останешься суровым воином, завернувшись в плащ воздержания и надев броню железной воли.

Абд ар-Рахман лежал на ковре. Костер догорал. Красные угли покрылись пеплом и угасали. В шатре было темно. Сквозь разорванную ткань мерцали две бледные звезды. Сон не прилетал… Неясное волнение… Тревоги о завтрашнем дне, когда он надеялся добиться свидания с ханом татарским… Предсказания, которым, он не знал, верить или не верить… Воспоминания о проделанном трудном пути, где всюду грозили опасности и приходило неожиданное спасение… Ужин с гадалкой, ее пристальный взгляд… Нежные движения Зульфии, подававшей чаши с ароматным дурманящим вином… Самуил Со Вздохом, его всклокоченная борода, железные вертела с поджаренным кебабом… Все вспоминалось, все всплывало снова, когда сон затягивал сознание легкой дымкой…

Чуть заметное движение воздуха заставило насторожиться. Маленькая бархатная ладонь опустилась на губы и коснулась его глаз.

Он протянул руку и почувствовал очертания нежной гибкой женской спины, шелк вьющихся волос, заплетенных в две косы… Запах гвоздики… Маленький полураскрытый рот, призывающий без слов, без звука…

Кто-то прищемил большой палец правой ноги. Абд ар-Рахман быстро приходил в сознание. Тени ночных снов бесшумно улетели. В шатре слабо тлели угли костра, от него веяло теплом блаженства и уюта.

– Кто это?

– Адсум! Это я, господин! За тобою присланы верховые кони. Меня отпустил татарский хан, узнав, что я преданный слуга посла багдадского халифа.

Воспоминания ночи обожгли Абд ар-Рахмана. Он приподнялся, осматриваясь: где же она, с ароматом гвоздики?

Слуга стоял на коленях с краю ковра, держа в руках медный таз и кувшин с резным узором.

– Почтенный ага, я принес свежую воду. Ты можешь совершить омовение и молитву.

– Кто прислал коней?

Голос за занавеской проговорил:

– Твои новые друзья. Мы ждем услышать от тебя вести о нашей далекой родине.

Абд ар-Рахман совершил моление в три раката, не сходя с ковра. Он был озабочен – искал глазами вчерашнюю душистую тень.

Слуга принес большое глиняное блюдо с вареным рисом, изюмом и кусками жареной курицы. Опустившись на колени, он поставил все это перед гостем, вынул из-за пазухи сложенный красный платок и положил его рядом.

– Какие будут твои приказания?

– Где… – Абд ар-Рахман запнулся и с достоинством продолжал: —…хозяйка этого дома?

Она явилась немедленно, как всегда сияющая изумрудами, алмазными подвесками и ослепительной улыбкой.

Расправив пышные складки просторной шелковой одежды, Биби-Гюндуз опустилась на ковер. Ее голову украшал голубой, с оранжевыми полосками, тюрбан, обвитый жемчужной нитью.

Абд ар-Рахман хотел задать несколько вопросов, но удержался: «Нельзя вопросами раскрывать то, что обжигает сердце». Наконец он спросил:

– Откуда кони? Кто ждет меня?

Хозяйка указала величественным жестом на стоящего у входа благообразного человека, почтительно скрестившего руки на животе.

– Вот это посланец от старшины арабских купцов. Он расскажет то, что ему поручено.

Склонившись к Абд ар-Рахману, как бы поправляя подушки, слуга Адсум шепнул:

– Не уезжай один. Возьми меня с собою. Я помогу в трудную минуту.

Абд ар-Рахман обратился к ожидавшему посланцу:

– Найдется второй конь для моего писаря?

– Есть, мой господин! И кони достойны тебя – прекрасные и горячие.

Адсум проворчал:

– Горячими я люблю только кофе и похлебку, а не диких коней. Я не безумный джигит, а факих, привыкший к спокойствию и книге.

Абд ар-Рахман встал и властно приказал:

– Послушай, Дуда! Ты останешься здесь и не отойдешь от моих дорожных вещей.

– Слушаю! – ответил слуга. Сердито вытащив из своего мешка книгу в кожаном переплете и калямницу, он положил их на ковре близ костра. Достав шерстяной дорожный плащ, он помог своему господину прицепить к поясу кривую саблю в зеленых ножнах и засунуть за пояс два кинжала. Натянув ему на ноги зеленые сафьяновые сапоги с загнутыми кверху острыми носками и красными каблуками, Дуда почтительно, как драгоценность, подал искусно закрученный тюрбан – знак потомка великого пророка.

– Помни: не отходи от вещей. Может быть, они мне сейчас же понадобятся, – сказал Абд ар-Рахман, выходя из шатра.

Выйдя, он невольно остановился. Два рослых раба-негра, в красных повязках на голове, крепко упираясь ногами в землю, изо всех сил старались сдержать бешено рвущегося прекрасного жеребца редкой игреневой масти. Изогнув шею, грызя удила, большой конь бил передними ногами и поджимал широкий зад с длинным черным хвостом.

Абд ар-Рахман, прищурив глаза, наблюдал за усилиями негров.

«Они хотят испытать меня: решусь ли я справиться с этим зверем? Абд ар-Рахман не колеблется и страха не знает. Укротитель коней рад лишний раз испытать свою силу…»

Клочья пены падали на грудь коня, украшенную серебряными цепями. Жеребец казался особенно красивым на фоне восходящего алого солнца, прорезавшего розовыми лучами узкие длинные тучи, низко протянувшиеся над горизонтом.

Но не конь привлек особое внимание Абд ар-Рахмана – за ним, на груде камней, вырисовываясь стройным силуэтом, стояла девушка с кувшином на плече… «Аромат гвоздики»…

255